Историография истории. Историография как наука Историографией называется

ИСТОРИОГРАФИЯ (от греческого ίστορία - история и...графия), специальная научная дисциплина, трактующая опыт познания истории. Изучает главным образом историю исторической науки (истории), но, наряду с ней, также и историю формирования исторических представлений в пространстве культуры, историю общественно-политической мысли. Историография развивается в тесном взаимодействии с архивоведением, библиотечным делом, исторической библиографией, источниковедением, книговедением.

Необходимость уяснения теоретической и методологической составляющих научного поиска обусловливает внимание историографии к философии и философии истории, которые позволяют выявить влияние основных историко-философских концепций на историческое познание, на смену теорий научного познания. Историография наблюдает за развитием и изменением исторических концепций на материале конкретных исторических трудов. Историография как учебная дисциплина также нацелена в первую очередь на изложение исторических концепций. К предмету историографии относятся исследовательские школы, традиции, практика научной преемственности, эмпирическая составляющая исторических исследований, складывание и развитие их проблематики, анализ источниковедческого и историографического фундамента трудов историков. К этому комплексу задач примыкает и раскрытие приёмов исторического исследования, и освещение истории развития методов и способов истолкования исторических источников.

Понятия «историограф» и «историк», «историография» и «история» в период становления истории как науки использовались как синонимы (например, в 18 - начале 19 века официального звания историографов имели Г. Ф. Миллер, М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин, которые занимались «писанием истории»). Аналогичное словоупотребление встречаем и у зарубежных авторов (например, итальянский философ и историк Б. Кроче употребляет понятие «историография» для обозначения процесса исторического познания, в качестве предмета анализа он определяет историю и теорию историографии). Предмет историографии изменяется с развитием самой исторической науки, расширяя свои границы, его понимание имеет свои особенности в различных исторических школах и традициях.

Встречается и другое определение историографии - совокупность исторических сочинений, отображающих события и явления прошлого, появившихся в тот или иной период или посвящённых той или иной исторической эпохе или проблеме, история и теория исторического знания.

Историография античности и европейского Средневековья. Античная историография охватывает период с 5 века до нашей эры до 5 века нашей эры. Её начало уходит в эпоху формирования классической греческой культуры, связанной со становлением рационалистической философии и особого типа словесности, основанной на строгих риторических принципах. Своими формами познания мира и нормативной упорядоченностью литературного творчества эта культура порывала с предшествующими формами мифологического сознания и мифопоэтического творчества, решительно отличалась от других культур древности. Именно в рамках греко-латинской традиции сформировалось представление об историографии как особой форме литературного текста, главными чертами которого является достоверное повествование о событиях прошлого, изложенных в хронологической последовательности и отобранных в соответствии с критериями истинности и правдивости. Историческое сочинение изначально определялось как результат одновременно и исследовательских усилий (именно идея изыскания, поиска определила семантику понятия «история» уже в первом крупном историческом нарративе - «Истории» Геродота), и собственно литературного труда.

Как литературное произведение, история должна была выглядеть совершенной с точки зрения риторики, она должна была доставлять удовольствие читателю, развлекать и поучать его. По этой причине критерий правдивости легко заменялся правдоподобием, а в текстах нередко употреблялись чисто литературные стилистические приёмы, такие как вымышленные речи и диалоги, домысливание недостающих сведений, стилизация образов героев или картин жизни людей в соответствии с воззрениями авторов. Вместе с тем идея о том, что правдивость является непременным и обязательным условием исторического сочинения, заявленная «отцом истории» Геродотом и специально проблематизированная вторым великим основателем жанра, Фукидидом, была прочно укоренена в сознании античных авторов.

Античная историография отражает важнейшие черты исторического сознания этой культуры. К ним можно отнести уверенность в принципиальной познаваемости природного, в том числе и человеческого, мира и возможности его разумного объяснения. Сочинения античных историков выполняли дидактические задачи, представляя публике убедительные образы добродетельного и дурного поведения как отдельных выдающихся личностей, так и целых народов. История, будучи особым жанром античной литературы, в то же время в ряде случаев сближалась с биографией в своих функциях морального поучения на примере исторических личностей.

Обращение к созданию исторических сочинений, о чём свидетельствует пример всех наиболее значительных греческих и римских авторов, было вызвано актуальными проблемами политической жизни и желанием понять их причины и возможные последствия. Не случайно основное содержание исторических сочинений составляли факты политической истории: войны, важные государственные решения, борьба политических партий, деяния правителей и политиков. В целом для исторического сознания греков было характерно отсутствие представлений об изменчивости общества во времени. Историческая динамика определялась внешними факторами: войнами, политической борьбой, состояниями упадка или процветания, но не изменением самой природы общественной жизни.

Однако не только включённость в актуальную жизнь заставляла представителей социальных и политических элит (из круга которых вышли практически все известные историки античности) писать исторические сочинения, но и непосредственное живое любопытство к жизни своего сообщества и окружающих народов. Само рождение истории в ионийских греческих колониях было обусловлено широкими контактами греков с соседними народами, а создание «Истории» Геродота напрямую связано с его интересом к противнику по греко-персидским войнам.

Уже в самом начале формирования историографии как особой формы интеллектуальной и литературной деятельности был поставлен вопрос о её познавательных возможностях; в частности, Аристотель определил ей место в кругу эмпирических наук, заявив, что история занимается вещами отдельными и единичными, а потому, в отличие от философии, не может претендовать на выведение универсальных обобщений. Наконец, уже в эту эпоху обозначилось различие между двумя формами исторических изысканий и сочинений - между пространными нарративами, с одной стороны, и частными исследованиями - с другой.

Завершение эпохи античной историографии совпало не только с распадом и крахом Римской империи, но и с формированием новой, христианской концепции исторического развития и способов объяснения исторических процессов. Создание в 4-5 веках христианской модели универсальной истории, опиравшейся на библейские схемы и исходившей из дуалистического единства земной истории народов и священной истории Божественного предопределения, сыграло важнейшую роль в будущем развитии средневековой европейской и византийской историографии. Вместе с тем как европейская, так и византийская историография наступившей эпохи не потеряла живых связей с традициями греко-римского историописания. Первые универсальные христианские истории (Евсевий Кесарийский, Орозий), основываясь на опыте библейского повествования о действии Бога через историческое существование избранного народа, в то же время прямо отсылают и к формам и приёмам античных исторических сочинений. В последующие столетия развития средневековой историографии связь с античной традицией проявлялась в самых разных аспектах: в сохранении основных жанров античной историографии (анналы, хроники, хронографы, истории); в широком использовании трудов античных историков для риторического украшения или прояснения смысла описываемых событий; в верности принципам достоверности и хронологической последовательности повествования; в преимущественном внимании к фиксации современных событий или недавнего прошлого, сведения о которых должны быть сохранены для потомков.

Средневековые исторические сочинения были многочисленны и разнообразны по своей тематике. Они включали произведения разных жанров: анналы, хроники, биографии и автобиографии, истории отдельных светских и церковных сообществ, генеалогии правящих и аристократических династий. По своему содержанию и функциям с собственно историческими сочинениями смыкались агиографические тексты: жития содержали повествование не только о самих святых, но нередко и широкий очерк истории того сообщества или местности, с которыми святой был связан при жизни или после смерти. Средневековые авторы широко использовали устную традицию - предания и устные свидетельства современников, отдавали безусловный приоритет сведениям очевидцев, наиболее подробно описывали события, современниками которых они были. Письменные источники использовались механически, исторические сочинения во многом носили компилятивный характер, причём авторы стремились использовать труды предшественников с максимальной точностью, переписывая большие фрагменты текста. Отбирая письменные источники, они руководствовались прагматическим принципом доступности тех или иных текстов, с одной стороны, и принципом авторитетности того или иного сочинения, подтверждённой традицией и памятью конкретного сообщества, - с другой. Понятие авторитетного источника и авторитетного суждения было одной из важнейших категорий средневекового сознания, в том числе и историографической традиции. Главным и безусловным авторитетным текстом Средневековья было Священное Писание. Содержащиеся в нём сведения не подвергались сомнению. Кроме того, они служили главным источником для истолкования реальных событий и исторических персонажей. Универсальная эпистемологическая процедура средневековой историографии определяется понятием «мимесиса» - уподобления реальных событий и людей тем или иным библейским прототипам. В фактах земной жизни видели лишь внешнее выражение универсальных идей и отражение божественного провидения.

В исторические сочинения редко попадали сведения о социальной или хозяйственной жизни, их авторов в первую очередь интересовали информация о значимых событиях, происходивших в сфере политической или церковной жизни, деяния могущественных людей - светских правителей или князей церкви. Средневековая историография сохраняла и характерную для античности функцию морального наставления.

Историография европейского раннего Нового времени и Просвещения (15-18 века). Развитие Европы в 15-18 веках, отмеченное значительными социально-культурными явлениями, такими как Ренессанс, Реформация и Просвещение, характеризуется радикальным переустройством всего её конфессионального, политического и интеллектуального пространства.

Среди наиболее важных явлений 15-18 веков, повлиявших на последующее формирование истории как современной науки, было возникновение новых практик изучения исторических памятников. В первую очередь следует отметить формирование приёмов исторической филологии, лёгших в основу современной критики исторических источников. Историко-филологические исследования сложились в контексте и в связи со стремлением итальянских гуманистов возродить высокие стандарты классической античной культуры и словесности. Они сформулировали новые представления об историческом процессе (идея развития и изменчивости, понятия расцвета и упадка культуры, концепт «средний век») и начали использовать новые техники работы с текстами, позволявшие отличать классические тексты от средневековых подделок. Первый пример использования методов филологической критики в целях установления исторической правды - сочинение Л. Валла «Трактат о подложности Константинова дара» (около 1440), в котором доказывалось, что ни с исторической, ни с филологической точки зрения один из самых известных средневековых документов не мог быть написан в эпоху императора Константина и папы Сильвестра I. Историко-филологические исследования этого времени осуществлялись преимущественно на материале античной литературы и новозаветных текстов, которые впервые подверглись проверке с точки зрения соответствия Вульгаты греческому оригиналу, а результаты исследований гуманистов были использованы при подготовке протестантами собственных редакций Нового Завета. Таким образом, не только доказывалась возможность установления подлинности текстов с помощью изучения их литературно-языковых особенностей, но и выявлялось значение изучения отдельных рукописей для обнаружения оригинальной версии сочинения (Э. Барбаро, в работах которого видят истоки будущей текстологии). Другой новаторской техникой в работе историка, направленной на выяснение достоверности используемых им источников, стала методика установления аутентичности средневековых документов, впервые разработанная учёным-бенедиктинцем Ж. Мабильоном («De re diplomatica», 1681). В сущности, это была первая убедительная апология истории как науки, способной подтвердить истинность своих утверждений.

Ещё одной примечательной новацией исторической работы стало последовательно развивавшееся на протяжении этих столетий стремление аккумулировать как можно больше памятников прошлого, в чём видели возможность лучше узнать его. Деятельность, связанная с собиранием, описанием и изучением древностей, имела своей важнейшей составной частью поиск и публикацию средневековых письменных текстов, включая памятники правового и делового характера. В Англии в центр внимания попали памятники англосаксонской эпохи; немецкие протестанты разыскивали исторические сочинения, пытаясь объяснить особенности развития германской государственности и церкви; изучение правовых текстов французскими юристами, призванное объяснить различие правовых систем, существовавших в северной и южной частях королевства в 16 веке, дало толчок к развитию правовой и институциональной истории; иезуиты и бенедиктинцы начали систематическую работу по поиску и публикации текстов, касающихся церковной истории. Это стремление собирать памятники прошлого произрастало из столь свойственного гуманистам эрудитского интереса к древностям и из восприятия истории как эффективного оружия в эпоху острых конфессиональных и политических конфликтов.

Эрудиты стали первыми представителями исторической науки в разнообразных научных обществах 17 века, созданных для развития эмпирических и естественных наук. Восприятие истории как эмпирической науки, опирающейся на конкретные факты, способной устанавливать их достоверность и воссоздавать на их основе реальные события, родилось из кропотливой усердной работы антикваров и эрудитов, оплодотворённой теоретической рефлексией раннего Нового времени. Утверждения об обязанности истории устанавливать подлинность фактов и событий и рассматривать их во всей полноте можно найти в размышлениях Ж. Бодена, Ф. Патрици, Ф. Бэкона и др.

Исследование древностей и написание истории существовали как две отдельные и во многом изолированные практики познания прошлого, определяемые собственными задачами и приёмами его реконструкции. Ф. Бэкон подразделял историческое знание на «совершенную» и «несовершенную» историю, относя к первой повествования о значимых событиях и выдающихся государственных деятелях, а ко второй - усилия антикваров и эрудитов, подготавливавших рабочий материал для первых. Подавляющая часть исторических трудов 15-17 века сохраняла прямую преемственность с практиками средневековых хронистов, они были компилятивными и придерживались хронологической последовательности как основного принципа организации повествования. Лишь отдельные выдающиеся сочинения эпохи (ценность которых признаётся и современной научной историографией) отмечены пристальным вниманием авторов к проблемам отбора источников и установлению истинности сообщаемых ими сведений.

Вплоть до 17 века занятия историописанием были осложнены весьма строгим и почти повсеместным цензурным надзором: авторам приходилось следить, не угрожают ли их сочинения интересам церковных или светских властей. В этот период ещё находящаяся в зачаточном состоянии научная историография получила своих первых мучеников: учёных, пострадавших за обнародование неугодных властям и церкви исторических сведений или суждений.

Тогда же заметно возрос интерес публики к историческим сочинениям, изменился социальный профиль создателей и читателей исторических трудов - эти занятия перестали быть прерогативой духовенства и церкви и переместились в светскую среду интеллектуалов и образованных мирян. Содержание исторических сочинений всё более определялось отходом от церковно-религиозной проблематики в сторону светской жизни (так называемая секуляризация истории).

В условиях формирования в 16-17 века концепции науки как особой сферы человеческой деятельности, обладающей бесспорной пользой для общества, способной самостоятельно определять собственный предмет, цели и методы работы и убедительно доказывать истинность своих выводов, история была объявлена занятием, не подпадающим под это определение. Р. Декарт, самый авторитетный теоретик рационального научного знания, скептически относился к возможностям получения достоверного исторического знания, что, безусловно, отражает наблюдения над современными практиками историописания. Историческое сочинение оценивалось в соответствии с критериями собственно литературного труда: хороший язык, соблюдение риторических конвенций, занимательность. Ради литературной привлекательности по-прежнему нередко жертвовали правдивостью. Грань между вымыслом и домысливанием, достоверностью и правдоподобием оставалась подвижной и определялась на уровне личной интуиции. Если Аристотель отводил истории невысокое место в своей иерархии наук, поскольку она занималась частными вещами, не отвечая на вопрос об универсальных законах, то новая эпоха упрекала её в отсутствии чёткого понимания своего предмета и метода, единственно способных подтвердить достоверность и объективность добываемого ею знания. Следует отметить, что этот период отмечен и отсутствием каких-либо решительных переломов в сфере осмысления общих закономерностей исторического процесса. Провиденциалистская концепция христианской историографии более или менее явно уступала место рациональному и секуляризованному объяснению причинно-следственных связей.

Постепенно укоренялось представление об истории как процессе изменения и развития, однако, только в 18 веке произошло превращение этих идей в новые целостные концепции исторического процесса. Вместе с тем 18 век примечателен активным использованием исторических сведений как материала для определения универсальных принципов организации человеческих сообществ, моделирования различных типов социальной организации и механизмов их изменения, обладавших безусловной оригинальностью по сравнению с предыдущими формами политической и социальной рефлексии.

История как общая система знаний и представлений о прошлом получила в эту эпоху ряд важных философских моделей исторического процесса и разнообразия форм социального устройства («философская историография»). Именно они стали инструментом окончательного вытеснения религиозной парадигмы спасения и предопределения на периферию рациональных схем объяснения истории как динамического процесса.

Философская историография 18 века была вызвана к жизни общим прогрессом естественнонаучного знания и стала ответом на требование сформулировать общие законы развития общества. К числу важнейших идей можно отнести концепцию единства человеческой истории, возможность убедительных обобщений о природе отдельных обществ или исторических периодов, понимание исторической динамики как прогресса человеческой культуры и цивилизации. Интеллектуальный арсенал историков пополнился концептами культуры и цивилизации, исторической эпохи, общества как совокупности различных факторов, находящихся в сложных и многообразных взаимоотношениях. Большая часть сочинений подобного рода возникла в ходе полемики с противниками из церковных кругов или соперничающего политического лагеря. Их значение, тем не менее, не ограничивалось решением конкретных политических задач, поскольку впервые под вопрос была поставлена авторитетность любых суждений и высказываний.

Самой популярной и оказавшей наибольшее воздействие на всю последующую европейскую историографию и историческую философию была теория прогресса. Прямым её выражением стала работа французского философа М. Ж. Кондорсе «Эскиз картины прогресса человеческого разума» (1794). История человечества трактовалась им как линейный процесс, содержание которого составляло последовательное движение ко всё более разумному устройству общества. Она была разделена им на 9 периодов, переход к каждому из которых характеризовался каким-то значимым достижением в сфере интеллектуального развития или научным открытием. Он предсказывал, что люди стоят на пороге последней, 10-й эпохи, которая будет отмечена невиданным ранее торжеством разума и науки, что позволит создать подлинно счастливое общество, основанное на справедливости, равенстве людей и процветании торговли. В истории он увидел источник просвещения человечества, способ преподнести ему урок и направить его развитие в нужном направлении. Подобное отношение к истории было характерно для французских энциклопедистов, видевших в ней преимущественно источник дидактически значимых примеров. Единственным очевидным противником теории прогресса в среде философов-просветителей был Ж. Ж. Руссо, считавший, что идеальным является лишь начальное естественное состояние людей, прогресс разума осуществляется за счёт других свойств человеческой природы, а цивилизация приводит к разрушению «естественного состояния» человека.

Параллельно и зачастую вне связи с теорией исторического прогресса развивались и иные формы социально-философской рефлексии, которые отвечали потребности объяснить существование различных типов человеческих сообществ. Попытка объяснить разнообразие форм социального устройства, нравов и обычаев, согласовав его с идеями единства человеческой природы и решающей роли разума в развитии человечества, была предпринята Ш. Л. Монтескьё в трактате «О духе законов». Как никто ранее, он обратил внимание на разнообразие факторов, влияющих на общество, из которых главным считал природную среду обитания.

В отличие от теории прогресса, сосредоточенной на выяснении универсальных для всего человечества механизмов развития, концепции культуры переносили центр внимания с внешних признаков различных обществ на их глубинное своеобразие, искали механизмы их исторического развития в сложном взаимодействии присущих им черт духовной жизни и обычаев. Идеи современной историографии предвосхитила работа «Основания новой науки об общей природе наций» (1725) итальянского философа Дж. Вико, рассматривавшего каждое конкретное общество как сложную систему различных явлений, находящихся между собой в тесном и многостороннем взаимодействии. Познание истинной природы общества заключалось в исследовании не только отдельных элементов духовной или социальной жизни, но и в понимании принципов их взаимного влияния и взаимоотношений. Вико, отвергая рационалистическую уверенность в универсальности и всемогуществе разума, предложил альтернативную универсальной теории прогресса модель объяснения механизмов перехода общества из одной стадии развития в другую, полагая, что их следует искать в изменении отдельных сторон социального сознания и способах их воздействия на общество в целом. Столь же решительно он оспаривал и представления об иерархии отдельных этапов развития общества, заместив их идеей самоценности отдельных эпох и обществ. Идеи Вико повлияли на концепцию многообразия культур историографии Г. Гердера, который ввёл различие между просвещенческим концептом цивилизации (универсального процесса усовершенствования и преобразования общества) и культурой как исторически сформировавшейся системой ценностей и обычаев. Каждому народу присуща его собственная культура, и именно в ней следует искать объяснение особенностей его исторического развития, не сводя их к пути, пройденному европейским обществом. Гердер, как и Вико, замещал концепцию линейного прогресса человечества образом циклического развития каждой отдельной культуры.

В 18 веке создано несколько выдающихся исторических трудов, в которых совмещалось широкое эрудитское знание конкретного исторического материала с его осмыслением в рамках новых концепций прогресса и развития. Главным произведением историографии эпохи Просвещения, на многие годы сохранившим статус образцового исторического сочинения, стала работа Э. Гиббона «История упадка и разрушения Римской империи» (тома 1-6, 1776-88). В этой работе традиционное понимание историописания как литературного и дидактического труда сочетается с широким использованием разнообразных исторических источников и толерантным отношением к основным историко-философским объяснительным схемам.

Научная европейская историография 19-20 века. 19 век называют веком истории, поскольку в этом столетии проявилась совокупность важных и разнородных тенденций, прямо сказавшихся на статусе историографии, внутренних принципах её конституирования и общих принципах развития. Для этого периода характерно движение от общего возрастания интереса к прошлому в культуре романтизма к окончательному превращению истории в академическую науку с собственным методом и правилами аргументации, налаженной системой образования и институализацией профессиональной деятельности. В 19 веке к утверждению о способности исторических исследований приходить к оправданным заключениям о закономерностях и причинно-следственных связях событий добавилось использование теоретического опыта других социальных наук и последующее стремление доказать способность истории к самостоятельным генерализациям. Наконец, это столетие открыло эпоху теоретической и методологической рефлексии о природе и перспективах исторического знания, без которой начиная с середины 20 века стала невозможна работа в области исследования и написания исторических трудов.

Период становления собственно научной историографии и истории как академической науки начался с усиления интереса к истории в начале 19 века, вызванного событиями Французской революции 18 века и наполеоновских войн. Впервые внимание историков было обращено на изучение народа как субъекта истории и поиск причин исторических событий в поведении массовых сообществ (О. Тьерри, Ф. Гизо, Ж. Мишле). Культура романтизма принесла с собой и глубокий интерес к Средневековью, которое стали воспринимать в качестве эпохи, когда человеческое сознание и мотивы поведения глубоко отличались от современных. Средневековье идеализировалось романтиками как время открытого проявления людьми своих страстей и эмоций и противопоставлялось современности, основанной на рациональности и регламентации поведения индивида. Культура романтизма не только реабилитировала Средневековье, но привнесла в понимание прошлого принцип историзма, а именно осознание того, что отдельные общества и эпохи различаются не только теми или иными формальными параметрами, но всем строем жизни и мысли людей. Просвещенческая концепция прогресса была вытеснена идеей органического развития общества. Историография начала 19 века сохраняла многие традиционные недостатки предыдущих эпох: литературность, компилятивность, отсутствие чёткой границы между верифицируемой достоверностью и вымыслом. Методы критического анализа исторических памятников и их тщательного изучения по-прежнему оставались уделом эрудитов или специалистов по античной литературе и не воспринимались создателями исторических трудов как обязательное основание их работы.

Настоящий перелом в понимании историографии как профессиональной научной деятельности произошёл лишь во 2-й трети 19 века и связан с деятельностью Л. фон Ранке и распространением введённых им правил и приёмов исторического исследования и исторического образования в Европе. Примечательно, что и сам Ранке, и создатель завершённой системы научной критики источников Б. Г. Нибур были воспитаны на опыте классических исследований, со времени Возрождения занимавшихся совершенствованием приёмов изучения и интерпретации древних текстов. Провозгласив главной задачей историка точность в реконструкции прошлого, Ранке поставил в центр его работы литературную и историческую критику источников, полноту и точность их отбора, необходимость с максимальной точностью установить достоверность используемых сведений. Он полагал, что история складывается из развития отдельных людей, народов и государств, которые в совокупности формируют процесс развития культуры. Ранке считал, что история - это целостный и закономерный процесс, в основе которого лежит действие скрытого от людей божественного предопределения, а оправдание действительности следует искать в преемственности и непрерывности развития культуры. Используя понятие «исторической жизни» народов, он считал самой совершенной формой её воплощения современного государства и их взаимоотношения. Ранке, определяя долг историка как точное, объективное и беспристрастное воссоздание прошлого, исходил из идеи религиозной ответственности, максимально правдивого и достоверного раскрытия замысла Бога, отражённого в фактах человеческой истории. Сформулированные им принципы исторического исследования Ранке положил в основу своей преподавательской деятельности, а созданный им научный семинар, посвящённый техникам источниковедческой работы, стал в течение 2-й половины 19 века основной формой подготовки профессиональных историков.

Научная историография этого времени, получившая наименование позитивистской, прочно стояла на фундаменте историко-критического метода (обобщён в классическом труде Ш. Ланглуа и Ш. Сеньобоса «Введение в изучение истории», 1898). Трактовка задач историографии как максимально достоверного и объективного воссоздания прошлого во всей полноте известных фактов прочно закрепила за историей статус эмпирической науки; спор шёл о способности истории самостоятельно выводить общие закономерности исторического развития. Позитивистская философия, расцвет которой пришёлся на 2-ю половину 19 века, давала историкам уверенность в том, что накопление максимально достоверных фактов способно само по себе приводить исследователей к выводам об универсальных закономерностях эволюции человечества. Вместе с тем в общей системе бурно развивавшегося социального знания преобладало убеждение, что историческое исследование способно лишь поставлять достоверные факты для других наук об обществе, занимающихся выяснением общих закономерностей его устройства и развития. Обобщающие концепции универсального исторического развития, дающие целостное представление о природе, целях, законах и направлении человеческого развития (теории Г. В. Ф. Гегеля, К. Маркса), не находили прямого применения в позитивистской историографии. В сущности, как таковое историко-критическое исследование не нуждалось в теоретической рефлексии, однако потребность в генерализациях и обобщениях возникала тогда, когда историки сталкивались с необходимостью создания нарративов, охватывающих большой объём накопленных фактов или длительные исторические периоды. К концу столетия большое влияние на историю стало оказывать развитие экономических исследований: это привело не только к формированию экономической истории как особой отрасли историографии, но и к популярности теорий экономического детерминизма, заставлявших видеть именно в сфере экономики основной механизм эволюции человеческого общества.

Признание и распространение историко-критического метода во 2-й половине 19 века встретилось с интеллектуальной оппозицией, возникшей в кругу философов и социологов, а затем и профессиональных историков. С точки зрения последующего развития методологии истории, размышлений о её предмете и методах чрезвычайно важной была критика истории Ф. Ницше. Его взгляды определялись пессимизмом в отношении как пользы исторического знания для современности, так и его способности правдиво и объективно воссоздавать прошлое. Поверхностно понятые современниками идеи Ницше оказались востребованы в полемике о границах, принципах и функциях исторического познания, развернувшейся во 2-й половине 20 века и не стихающей и доныне. В нём видят родоначальника идей о невозможности объективного исторического знания, неизбежно окрашенного личными и идеологическими пристрастиями, а следовательно, субъективными оценками прошлого.

Большую актуальность имела критика, исходившая со стороны практикующих историков, особенно историков культуры: они осознавали, что для описания культурных феноменов в их развитии и воздействии на жизнь общества неприемлемы как рационалистические концепции эволюции и прогресса сознания, так и детерминистские и универсальные социологические или экономические модели. Немецким историкам принадлежала основная заслуга в том, что в саму ткань конкретно-исторических исследований стали проникать рассуждения о важности понимания мотивов человеческого поведения, их связи с проблемами формирования ценностей и идей, о соотношении индивидуального и массового сознания. Немецкие историки конца 19 - начала 20 века (Л. Брентано, К. Бюхер, К. Лампрехт) широко использовали концепт культуры, понятой как сложная совокупность идей, ценностей, представлений, в осуществлении экономических и социальных исследований, создав новые направления в историографии, альтернативные как традиционной политической истории в духе Л. фон Ранке, так и позитивистской социологии. Выдающийся историк античности Э. Мейер выступил с резкой критикой представлений о реальном существовании законов исторического развития, считая, что любые генерализации, касающиеся исторических закономерностей, являются всего лишь интеллектуальными построениями, существующими не в реальности, а только в сознании исследователей, упорядочивающих эмпирический опыт.

Начало радикального переворота в понимании специфики исторического исследования, последствия, а возможно, и прямое продолжение которого представлены и в современных дискуссиях о методологии истории, связано с широкой полемикой о природе гуманитарных и социальных наук. Эта полемика, инициированная сторонниками немецких философов-неокантианцев, ставила своей целью точную дифференциацию естественных наук и наук о культуре через определение специфики их исследовательских методов, убедительности выводов и способности к созданию универсальных теоретических обобщений. Несмотря на глубокие различия взглядов участников этого спора (В. Дильтей, В. Виндельбанд, Г. Риккерт, М. Вебер, Э. Мейер), дискуссия позволила провести границу, отличающую современную методологию гуманитарного знания от позитивистской. Было показано, что социальные феномены, являющиеся предметом исторического исследования, принципиально по самой своей природе отличаются от явлений, изучаемых естественными науками; они отражают различные стороны человеческой деятельности и, следовательно, не могут быть объяснены без понимания породивших их мотивов. Признание индивидуальности, единичности любого исторического факта лишает историков права претендовать на построение неких универсальных и объективных законов истории: они вынуждены признавать изначальную условность как используемых аналитических категорий и концептов, так и любого обобщения или теоретизирования, сопровождающего изучение конкретного эмпирического материала. Наконец, в ходе этих споров была поставлена под вопрос сама объективность исторического исследования: история как наука о ценностях не могла быть свободна от оценочных суждений, привносимых самим исследователем и связанных с его личным субъективным опытом. Эта полемика оставила открытыми важнейшие вопросы, такие как конкретные границы эмпиризма и теоретизирования в историческом исследовании, допустимая мера использования историком инструментария и понятийного аппарата других социальных наук (социологии, психологии, экономики), роль интуиции учёного в интерпретации фактов. Свобода выбора при ответе на эти вопросы стала неотъемлемым индивидуальным правом историков 20 века, а необходимость решать их - частью профессиональной деятельности.

В 20 веке историография отмечена чрезвычайным разнообразием в силу различных факторов: расширения проблематики и тематики исследований, широкой возможности выбора методологической парадигмы, использования достижений других социальных и гуманитарных наук, наконец, признания критической рефлексии по вопросам методологии неотъемлемым элементом и даже отдельной отраслью историографической деятельности. Стремление к новизне стало главной чертой всех появившихся во 2-й половине 20 века новых историографических течений. Нередко декларативный характер этих притязаний не противоречил тому, что они открывали дорогу действительно серьёзной критике любых самых авторитетных историографических школ и направлений, ставили в центр внимания проблемы, ранее не занимавшие историков, наконец, приводили к внедрению в исследование новых техник, а в язык исторических нарративов - новых понятий и концептов.

Среди важнейших явлений историографии 20 века следует отметить следующие течения: разнообразные направления социально-культурной и культурной истории (германская «история идей» и «история культуры»; «история ментальностей»; «новая интеллектуальная история», «культурная история социального», «история дискурсов»); генерализирующая социально-структурная история («Анналов» школа, европейская и отчасти советская марксистская социальная история); историческая и культурная антропология, история ритуалов и репрезентаций, объединённые широким использованием приёмов семиотического и антропологического анализа в изучении социальных, политических и религиозных феноменов прошлого; так называемая постмодернистская критика, заострившая проблему литературной природы как исторических источников, так и самих научных сочинений; микроистория, поставившая в центр исследовательского интереса изучение отдельных частных явлений прошлого. Все эти направления допускают самое широкое варьирование исследовательской тематики и приёмов. Границы между ними подвижны, а пути эволюции или взаимоотношения между разными поколениями - зачастую непредсказуемы. Общее для них - это сознательное дистанцирование от традиционной критической историографии, представленной в заданной Л. фон Ранке модели политической и событийной истории. Кроме того, в современной историографии, как правило, сознательно избегают использования обобщающих концепций исторического процесса.

Изменение роли государства, статуса женщин, способов коммуникации и распространения информации, отношения к социальным меньшинствам и многие другие важные процессы и проблемы современности неизбежно находят отклик в тематике исторических исследований: изучении функций и символики власти, методов социального контроля, положения и восприятия женщин или меньшинств в прошлом, механизмов социальной коммуникации и трансляции информации.

Лит.: Baraclough G. Turning points in world history. L., 1979; Февр Л. Бои за историю. М., 1991; Вернадский Г. В. Русская историография. М., 1998; Кроче Б. Теория и история историографии. М., 1998; Другие средние века. М., 2000; Копосов Н. Е. Как думают историки. М., 2001; Образы историографии. М., 2001; Репина Л. П., Зверева В. В., Парамонова М. Ю. История исторического знания. 2-е изд. М., 2004; «Цепь времен». Проблемы исторического сознания. М., 2005; Iggers G. G. Historiography in the twentieth century. Middletown, 2005; Тойнби А. Постижение истории. М., 2006; Историческая наука в XX в. Историография истории нового и новейшего времени стран Европы и Америки. М., 2007.

Российская историография. Внимание российских историков всегда было сосредоточено в первую очередь на опыте постижения отечественной истории, так образовались направления «историография истории России» («русская историография», «историография России»), «историография истории СССР».

Элементы историографии в современном понимании этого слова возникли издавна: уже древнерусские летописцы были в значительной степени историографами. Историография зарождается вместе с исторической наукой в 18 веке как её составная часть (в середине 18 - 1-й четверти 19 века очерки о трудах предшественников включали в предисловия к своим сочинениям В. Н. Татищев, Ф. А. Эмин, М. М. Щербатов, И. П. Елагин, А. Л. Шлёцер, Н. М. Карамзин и др.). Вместе с тем историография ещё долго не рассматривалась как самостоятельная отрасль научного исторического знания. Значительная роль в подготовке справочной базы историографии сыграли библиографические и биографические сочинения А. Б. Селлия, Н. И. Новикова, Евгения (Е. А. Болховитинова), Н. Н. Бантыш-Каменского, А. К. Шторха, Ф. П. Аделунга и др. Дисциплинарному оформлению отечественной историографии содействовала историко-литературная полемика вокруг «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина (тома 1-12, 1818-29). Одновременно закладывались начала так называемой персонологической историографии, собиравшей и издававшей наследие историков («Дух Карамзина, или Избранные мысли и чувствования сего писателя», части 1-2, 1827). Во 2-й четверти 19 века развивался жанр критических ежегодных обзоров исторической литературы (К. Д. Кавелин, М. П. Погодин, А. Н. Афанасьев). Тогда же постепенно термины «историография» и «история» получили дополнительное толкование: под историографией начали понимать уже не собственно исследование прошлого, а историю самого этого исследования. Появилась терминология дисциплины. В 1830-1840-х годах методологические вопросы историографии рассматривались представителями «скептической школы», основанной М. Т. Каченовским. В 1845 вышли работы А. В. Старчевского («Очерк литературы русской истории до Карамзина»), который стремился выяснить эволюцию форм исторических сочинений, и А. В. Александрова («Современные исторические труды в России»). Значительный интерес к историографии обнаружился в идейных спорах славянофилов и западников в 1840-50-х годах.

Собственно историографические подходы начинались с интерпретации средневековых духовных и исторических сочинений как проявлений русского самосознания, с которым очевидно связана отечественная историография. Изучая средневековую литературу, С. П. Шевырёв («История русской словесности...», части 1-2, 1846, часть 3, 1858, часть 4, 1860) воспринимал её как отражение духовного опыта народа и использовал «исторический способ изложения»; труд М. О. Кояловича так и назывался - «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям» (1884).

Во 2-й половине 19 века в качестве самостоятельного объекта анализа стали рассматриваться историография античности, историография Средневековья, историография Возрождения, историография Просвещения, историография романтизма, историография позитивизма и т.д. Тогда же впервые было отмечено существование специальных и национальных историографий, под которыми понималось изучение состояния и развития исторических знаний в рамках отдельных исторических периодов и различных направлений и традиций (например, историография Нового времени стран Европы и Азии). Как отдельное направление оформилась и проблемная историография, занятая анализом изучения конкретной исторической проблемы; часто она сближалась с исторической библиографией.

В отечественной традиции предмет историографии примыкает к историческому источниковедению. «Опыт русской историографии» В. С. Иконникова (том 1, книги 1-2, том 2, книги 1-2, 1891-1908) целиком направлен на критическое рассмотрение источников и литературы по отечественной истории в их постепенном развитии. Во 2-й половине 19 века возникла традиция научного портретирования. Число публикаций, посвящённых трудам отдельных историков, резко увеличилось с 1850-х годов. В этом отношении непревзойдённым остаётся труд Н. А. Попова «В. Н. Татищев и его время» (1861). Галерея портретов учёных-историков 18-19 веков была создана С. М. Соловьёвым, К. Н. Бестужевым-Рюминым (первый из российских историков, в творчестве которого историография заняла центральное место), В. О. Ключевским и др. Воспринимая историографию как совокупность трудов, историки подчёркивали, что историографическому анализу могут быть подвергнуты как исторические сочинения целиком, так и их отдельные элементы, но при этом не должен быть утрачен, по словам Ключевского, «основной смысл» исторического развития, объединяющий все главные явления исторической жизни. Так историографические подходы связывались с общим контекстом исторического развития.

Завершение процесса становления историографии как самостоятельной научной дисциплины произошло в 1890-1910-х годах и связано с работами В. С. Иконникова, В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, А. С. Лаппо-Данилевского. Последний предложил методологически корректный анализ проблем периодизации исторической науки и рассмотрел происхождение научно-исторических школ.

Уже с конца 19 века предмет историографии включал рассмотрение форм организации историко-научных исследований, организационных условий развития науки и получения исторического знания. В пространстве историографического рассмотрения оказались структура научных учреждений, архивов, библиотек, история научных обществ, система подготовки и состояние научных кадров, система популяризации исторических знаний, публикация исторических источников, объективные общественно-политические и социально-экономические условия развития науки.

К рубежу 19-20 веков сложились отчётливые представления о составе корпуса историографических источников, дополненные и уточнённые в методологических разработках последующих десятилетий. К таким источникам были отнесены ранние формы историоописания (прежде всего летописи), труды профессиональных историков и подготовительные материалы к ним; публицистические сочинения, мемуары, дневники и переписка историков; документация научно-исторических учреждений, организаций и обществ; учебная и научно-популярная историческая литература; научно-историческая периодика; произведения художественной литературы и изобразительного искусства на исторические темы. Одновременно наметилась тенденция включать в сферу историографического анализа также и философские произведения, проявления общественной мысли и политической доктрины. Историография интерпретировала и обыденные представления о прошлом, дающие материал для понимания исторического сознания общества, его отдельных групп, степени и характера распространения исторических знаний, их влияния на общественную практику. С обнаружением связи исторических концепций с общественной практикой границы историографии и истории общественной мысли стали размываться. Это хорошо видно в трудах П. Н. Милюкова «Главные течения русской исторической мысли» (1897), Г. В. Плеханова «История русской общественной мысли» (тома 1-3, 1914-17) и др. В них исследования историков представлены как явление общественной мысли, а в ряде случаев - даже политической мысли.

Изменение общественных умонастроений в 20 веке привело к тому, что историческая наука стала рассматриваться как явление социально-политическое. Тема классовой борьбы в исторической науке оказалась в конечном итоге центральной и соединилась с рассмотрением истории русской исторической мысли как мысли общественной. Применение марксистского подхода к проблемам историографии в упрощённой форме, не выходящей за пределы «экономического материализма», было осуществлено М. Н. Покровским в 1920-х годах (его работы этого периода собраны в книге «Историческая наука и борьба классов», выпуски 1-2, 1933). Марксистская историческая мысль, зародившись в рамках европейских традиций, во всё более широких масштабах стала применяться в отечественных исследованиях, а российская наука в философском и теоретико-методологическом аспектах была поставлена в прямую зависимость от неё. Однако в 1920-х годах ещё сохранялась и прежняя отечественная историографическая традиция: историографические курсы (остались неизданными) читали С. В. Бахрушин, Н. Г. Бережков, Ю. В. Готье, И. П. Козловский, А. Е. Пресняков, С. В. Рождественский; персонологические исследования об историках «старой школы» опубликовали С. В. Бахрушин, С. А. Голубцов, М. А. Дьяконов, С. Ф. Платонов, А. Е. Пресняков. Вплоть до начала 1930-х годов единственной работой общего характера, посвящённой историографии, оставалось «Введение в русскую историю: Источники и историография» В. И. Пичеты (1922). В ней российская историческая наука 18 - начала 20 века рассмотрена как история отдельных школ и направлений.

В конце 1920-1930-х годах ряд политических и репрессивных акций советского правительства («Академическое дело», публикация в 1931 в журнале «Пролетарская революция» письма И. В. Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма») вызвали усиление «борьбы с буржуазной и мелкобуржуазной» историографией, политизацию исторической науки и вульгаризацию принципов анализа в историографических исследованиях, превратив их в историко-идеологические принципы. В конце 1930 - начале 1940-х годов критика работ М. Н. Покровского и его школы, наметившийся в идеологической сфере переход от идей пролетарского интернационализма к идеям советского патриотизма имели своим следствием обращение к наследию дореволюционной исторической науки. Учебный курс Н. Л. Рубинштейна «Русская историография» (1941) впервые в советскую эпоху дал развёрнутое представление о развитии отечественной исторической мысли, в нём были прослежены все этапы развития научного знания - от летописания до 1930-х годов. Его курс и учебник «Источниковедение истории СССР» М. Н. Тихомирова (1940) инициировали и научную разработку историографической проблематики.

Интерес к историографии значительно усилился в середине 1950-х годов, что было результатом «оттепели» в советской исторической науке. В 1958 по инициативе В. П. Волгина, М. Н. Тихомирова и М. В. Нечкиной создан Научный совет по проблеме «История исторической науки» при Отделении исторических наук Академии Наук СССР (руководители: Тихомиров в 1958-61, Нечкина в 1961-85, И. Д. Ковальченко в 1985-95, А. Н. Сахаров - с 1996), который координировал историографическую деятельность отечественных учёных, организуя всесоюзные и региональные историографические конференции, «историографические среды» и пр. В 1965 начато издание историографического ежегодника «История и историки» (с 2001 - историографический вестник «История и историки» под редакторством А. Н. Сахарова). Осуществлена публикация библиографии «История исторической науки в СССР» (том 1, 1965, том 2, 1980).

Значительным явлением стали обобщающие труды и учебники по досоветскому периоду развития исторической науки Н. Л. Рубинштейна (1945), Л. В. Черепнина (1957), С. Л. Пештича (1961), А. Л. Шапиро (1962, 1982), В. Н. Котова (1966), А. М. Сахарова (1978), учебник под редакторством В. Е. Иллерицкого и И. А. Кудрявцева (1961). Значительно слабее была представлена учебная историография, посвящённая 20 веку, - фактически единственным обобщающим учебником по советской историографии была «Историография истории СССР. Эпоха социализма» под редакторством И. И. Минца (1982); кроме него был опубликован только ряд учебных пособий очеркового характера. Работа по научному изучению истории исторической науки сосредоточилась в секторе историографии Института истории Академии Наук СССР (с 1968 Институт истории СССР Академии Наук СССР, с 1992 Российской истории институт). Были подготовлены и изданы «Очерки истории исторической науки в СССР» (по досоветской историографии - тома 1-3, 1955-1963; по истории исторической науки советского периода - том 4, 1966, том 5, 1985).

С конца 1980-х годов начался новый этап в развитии историографии. Он был вызван снятием запрета на исследование ряда тем, открытием доступа к ранее закрытым архивным фондам, отказом от официального канона предшествовавших лет.

В фокусе исследовательских интересов оказались: весь спектр идейных течений, школ и направлений отечественной историографии, философско-исторической и социально-политической мысли; феномен научной школы в исторической науке; деятельность и творчество историков-эмигрантов и репрессированных учёных; проблема реальных взаимоотношений исторической науки с её социально-политическим и идеологическим контекстом. Опубликованы историографические сборники: «Россия в XX веке: историки мира спорят» (1994), «Исторические исследования в России: тенденции последних лет» (1996), «Россия в XX в.: судьбы исторической науки» (1996), «Историческая наука России в XX в.» (1997), «Историческая наука на рубеже веков» (2001), «Исторические исследования в России: семь лет спустя» (2003). Сделаны первые опыты целостного описания больших периодов развития исторической науки («Историография истории России до 1917 года», тома 1-2, 2003; «Очерки истории отечественной исторической науки», 2005). Методологическим и источниковедческим проблемам посвящены работы А. В. Антощенко, В. Ю. Афиани, Н. В. Иллерицкой, Б. Г. Могильницкого, М. П. Мохначёвой, Г. П. Мягкова, А. Н. Сахарова, С. В. Чиркова, С. О. Шмидта. Предприняты попытки определить суть феномена «советская историческая наука» (коллективный труд учёных Российского государственного гуманитарного университета «Советская историография», 1996; работы Н. Е. Копосова, Л. А. Сидоровой и др.), а также проанализировать процесс формирования концепции русской истории, сложившейся в советской историографии.

В 1990-2000-е годы вновь опубликованы историографические труды К. Н. Бестужева-Рюмина, Г. В. Вернадского, Н. И. Кареева, М. О. Кояловича, П. Н. Милюкова. Изданы и переизданы работы, мемуары, дневники, письма историков 19-20 века: Н. П. Анциферова, А. Н. Афанасьева, И. Д. Беляева, М. М. Богословского, С. К. Богоявленского, С. Н. Валка, А. Д. Градовского, С. С. Дмитриева, Н. М. Дружинина, И. Е. Забелина, А. М. Зайончковского, Д. И. Иловайского, К. Д. Кавелина, Н. М. Карамзина, Н. И. Костомарова, А. С. Лаппо-Данилевского, М. К. Любавского, Н. П. Павлова-Сильванского, А. Е. Преснякова, А. Н. Пыпина, С. Ф. Платонова, Б. Н. Чичерина, А. А. Шахматова, С. Д. Шереметева, Е. Ф. Шмурло и др. Вышли в свет собрания сочинений (близкие к полным собраниям сочинений) В. О. Ключевского и С. М. Соловьёва.

Современный научный этап характеризуется серьёзной историографической рефлексией. Итоги подводят историки разных научных школ и направлений. Фактически создаётся коллективный портрет историков России 20 века (например, «Историки России, XVIII - начало XX века», 1996; Пряхин А. Д. «Археологи уходящего века», 1999; «Историки России. Послевоенное поколение», составитель Л. В. Максакова, 2000).

Борьба направлений в исторической науке, вызванная различными мировоззренческими позициями учёных, во всё большей степени связывается в историографии с индивидуальным опытом историка, его биографией, социальной позицией. Индивидуальность, личность историка всё чаще вовлекаются в историографическое рассмотрение. Предметом исследования становится и сообщество историков в целом, в его общности и противоречивости.

При безусловном доминировании жанра биографий и автобиографий сохраняет свои позиции и проблемная историография. Она не всегда вписывается в общий историографический контекст, но, как правило, даёт материал для историографического обобщения и, кроме того, создаёт предпосылки для развития библиографических и биографических направлений в историографии.

Российская историография характеризуется стремлением синтезировать достижения как отечественной, так и зарубежной науки. Преодоление монополии марксистской методологии в исторических исследованиях стимулирует развитие историографии. Наряду с модернизацией марксистского метода в исторической науке, в современной историографии развиваются цивилизационный, многофакторный и иные исследовательские подходы. Помимо Москвы и Санкт-Петербурга, академические институты и университеты которых традиционно много внимания уделяют изучению историографии, успешно работают региональные научные центры в Томском, Казанском и других университетах.

На развитие предмета историографии в современных условиях значительное влияние оказывает науковедение, направляющее научный интерес не к готовому, оформленному знанию, а к способам получения и проверки этого знания. В самостоятельную область рассмотрения выделяются и вопросы теории и методологии историографии: предмет историографии, историографический источник, историографический факт, границы историографического анализа в междисциплинарном пространстве, принципы периодизации познавательного исторического процесса, основания взаимодействия различных национальных школ и традиций и т.д.

Лит.: Сахаров А. М. Некоторые вопросы методологии историографических исследований // Вопросы методологии и истории исторической науки. М., 1977; Киреева Р. А. Изучение отечественной историографии в дореволюционной России с середины XIX в. до 1917 г. М., 1983; Дмитриенко В. А. Введение в историографию и истории науки. Томск, 1988; Колесник И. И. Развитие историографической мысли в России XVIII - первой половины XIX в. Днепропетровск, 1990; Могильницкий Б. Г. Историческое познание и историческая теория // Новая и новейшая история. 1991. №6; Попова Т. Н. Становление историографии как специальной исторической дисциплины: некоторые аспекты проблемы // Российские университеты в XIX - начале XX в. Воронеж, 1996. Вып. 2; Вандалковская М. Г. Историческая наука российской эмиграции: «евразийский соблазн». М., 1997; Беленький И. Л. Русская история в XIX - начале XX в.: трансформация историографических представлений в советскую и постсоветскую эпохи // Россия XX столетия в исторической науке: взгляды, концепции, ценностные подходы. М., 2000. Ч. 1; Корзун В. П. Образы исторической науки на рубеже XIX-XX вв.: анализ отечественных историографических исследований. Екатеринбург, 2000; Мягков Г. П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». Казань, 2000; Корноухова И. А. Историографические модели исторической науки конца XIX - начала XX в. // История мысли: Историография. М., 2002; Ковальченко И. Д. Методы исторического исследования. 2-е изд. М., 2003; Ганелин Р. Ш. Советские историки: о чем они говорили между собой: страницы воспоминаний о 1940-х - 1970-х годах. СПб., 2004; Сахаров А. Н. О новых подходах в российской исторической науке. Рубеж XXI в. // Сахаров А. Н. Россия: Народ. Правители. Цивилизация. М., 2004; Иллерицкий В. Е. Советская историография отечественной истории: очерки развития историографии истории СССР (1917-1960 годы). М., 2006.

И. Л. Беленький, Г. Р. Наумова, М. Ю. Парамонова.

от история (см.) и греч. grapo - пишу, букв. - описание истории) - 1) История ист. науки, являющейся одной из важнейших форм самопознания человеческого общества. И. наз. также совокупность исследований, посвященных определенной теме или исторической эпохе (напр., И. чартизма, И. Великой Отечественной войны Советского Союза), или совокупность ист. работ, обладающих внутренним единством в социально-классовом, теоретико-методологич. или нац. отношении (франц. И., нем. бурж.-юнкерская И., марксистская И.). 2) Науч. дисциплина, изучающая историю ист. науки. 3) В наиболее широком (и менее употребляемом в совр. яз.) значении И. называется сама ист. наука (отсюда историограф - то же, что историк) - см. История. -***-***-***- История исторической науки Основные этапы развития. В доклас. рабовладельч. и феод. обществах, когда господствующим было религ. мировоззрение, ист. мышление почти не выходило за рамки простого описания ист. фактов, в осн. шло лишь накопление ист. знаний и развитие ист. представлений. Процесс превращения ист. знаний в науку, становления истории как науки занял значительный ист. период. Еще отдельными античными историками, а затем в эпоху Возрождения гуманистической И. были сделаны самые первые шаги в этом направлении (зарождение науч. методов исследования, критич. отношения к источн., элементов рационалистич. объяснения ист. событий). Но важнейшей вехой начала науч. изучения истории является эпоха ранних бурж. революций в Зап. Европе, ознаменованная переворотом в ист. мышлении - понимание истории окончательно освобождается от церк. пут, возникает более или менее развитое представление о законах развития истории, в ист. представления входит идея историзма, происходит выделение исторических знаний в особую отрасль гуманитарных наук. К сер. 19 в. завершается процесс становления бурж. ист. науки, быстро развивающейся во 2-й пол. 19 в. С конца 19 в. начинается новый ее этап, связанный с переходом капитализма в стадию империализма и характеризующийся началом кризиса бурж. И.; дальнейшая эволюция бурж. И. эпохи империализма связана с процессами, происходящими в бурж. идеологии в период общего кризиса капитализма. Однако эволюция бурж. И. является лишь одной из сторон процесса развития ист. науки. Другой, определяющей, стороной его стало появление и развитие марксистской И. Важнейшими вехами в развитии марксистской ист. науки являются: возникновение марксизма, в результате чего история впервые получила последовательно науч. методологич. основу; дальнейшее развитие марксистской методологии истории и марксистских ист. концепций В. И. Лениным, развитие марксистского направления И. (в условиях, когда господствующим направлением оставалась бурж. ист. наука); превращение марксистской И. после победы Окт. революции в господствующее направление ист. науки в СССР, а после создания мировой системы социализма - и в др. социалистич. странах, усиление в этих условиях марксистского направления в И. капиталистич. стран. Важным явлением в общемировом процессе развития И. стало развитие И. в странах Востока, освобождающихся и освободившихся от колониального господства (процесс, ставший всеобщим в условиях распада колониальной системы империализма после 2-й мировой войны). Накопление исторических знаний и развитие исторических представлений в доклассовом, рабовладельческом и феодальном обществах. Еще до появления письменности ист. представления и нек-рые элементы ист. знаний существовали у всех народов в изустно передаваемых сказаниях, преданиях и т. д. Являясь продуктом синтетического мышления и отражая представления человеческого коллектива о самом себе, о крупных ист. событиях, об отношении человека к природе, эпос часто в мифологической, художественно-обобщенной форме отражал ист. факты. Сам отбор фактов является показателем того, что представлялось существенным для первых зачатков ист. сознания (трудовые процессы, борьба за овладение силами природы, взаимоотношение человеч. коллективов, изменения в их внутр. структуре и др.). Историко-критич. анализ позволяет обнаружить следы ист. представлений доклас. эпохи в дошедших до нас редакциях древнеинд. эпоса - "Махабхарата", "Рамаяна", древнекит. "Книге песен" ("Ши цзин"), во мн. древнегреч. мифах и эпосе "Илиада", "Одиссея", в нек-рых рус. былинах и т. д. Переход от доклас. общества к классовому, возникновение гос-ва расширили потребность в ист. знаниях и в связи с появлением письменности (см. Письмо) позволили приступить к их накоплению. Об этом свидетельствуют ист. надписи царей Шумера и Аккада, кит. надписи эпохи Шан-Инь, древнейшие погодные записи событий (летописи) раннерабовладельч. гос-в в Египте, а также появление гос., храмовых и частных архивов. Возникают классово целенаправленный отбор и интерпретация ист. фактов (надписи эпохи Древнего и Среднего царства в Египте, прославлявшие завоеват. походы фараонов, надписи о реформе Урукагины в Лагаше, др.-перс. Бехистунская надпись и др.). Огромное влияние на описание и истолкование ист. событий оказывали др.-вост. религ. системы; все ист. события объяснялись "волей богов". Ист. книги Библии ("Кн. царств" и др.) оказали сильное влияние и на последующую феод.-церк. И. Вместе с тем в рабовладельч. гос-вах Древнего Востока были подготовлены нек-рые условия для развития ист. познания (создание и разработка различных систем летоисчисления - см. Календарь), хронологич. систем и т. д. Происходит становление нек-рых форм ист. соч.: анналистики (летописания), биографич. и автобиографич. соч., наблюдается усложнение и смена форм ист. соч. (напр., в Др. Китае - от лаконичных надписей к летописанию в форме сухого перечня событий и дат (1-я кит. летопись "Чуньцю", 8 в. до н. э.), а затем к комментированному летописанию). Важным этапом в прогрессивном развитии ист. познания были ист. представления, возникшие в античном мире и связанные прежде всего с деятельностью древнегреч. историков Геродота и Фукидида. Хотя у Геродота ист. повествование в собственном смысле слова еще не выделено из рассказа, содержащего сведения по естествознанию, географии, этнографии, лит-ре, однако в центре его внимания находится именно изложение ист. событий, объединенное общим замыслом (дать описание предыстории и истории греко-перс. войн) и содержащее определенную концепцию (она характеризуется освещением ист. событий в духе идеологии афинской рабовладельч. демократии и пониманием истории, основанным на представлении о решающей роли в жизни людей неумолимого рока - Немезиды). В соч. Геродота появляются элементы ист. критики, попытка отделить достоверные факты от вымысла. Внимание к документ. обоснованности повествования, отказ от объяснения истории вмешательством божеств. сил, стремление проникнуть во внутр. причинно-следственную связь событий и на этой основе установить общие черты в истории разных народов сделали труд Фукидида "История Пелопоннесской войны" важным этапом в прогрессе ист. познания. Освещая прежде всего политич. историю, соперничество между греч. гос-вами, но отчасти и клас. борьбу внутри этих гос-в, а также нек-рые элементы истории соц.-экономич. отношений, труд Фукидида во многом явился вершиной ист. мысли древнего мира, оказав большое влияние не только на античную И., но и на историков нового времени. Ист. лит-ра Др. Греции 4-2 вв. до н. э., значительная по объему, по своему исследоват. уровню в целом не пошла дальше Фукидида. Наиболее крупным явлением в ней была "Всеобщая история" Полибия (2 в. до н. э.), в к-рой впервые изложена история не одной страны, а всех важнейших стран Средиземноморья, завоеванных Римом, - впервые зарождается понятие всемирной истории. Существенное значение в античной И. в плане развития форм ист. повествований имели соч. Саллюстия, Тацита и Плутарха, к-рым было свойственно стремление к объяснению событий психологией участвовавших в них лиц, использование портретных характеристик как средства изображения ист. эпох. Особое место среди историков времен Рим. империи занимает Аппиан (2 в.). "Из древних историков, которые описывали борьбу, происходившую в недрах Римской республики, - указывал Ф. Энгельс, - только Аппиан говорит нам ясно и отчетливо, из-за чего она в конечном счете велась: из-за земельной собственности" (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 312). Стремление "...докопаться до материальной основы этих гражданских войн" было соединено у Аппиана, как отмечал К. Маркс, с изображением Спартака "...самым великолепным парнем во всей античной истории" (там же, т. 30, с. 126). Значит. ист. соч., созданным в древности, были "Ист. записки" ("Ши цзи") кит. историка Сыма Цяня (рубеж 2-1 вв. до н. э.) - первый обобщающий труд по истории Китая. С возникновением феод. общества и вплоть до появления предпосылок разложения феодализма феод.-религиозная идеология была силой, определяющей ист. мышление, что тормозило развитие ист. познания. Пронизанные идеями укрепления феод. общественных отношений, возвеличивания политич. и религ. деятелей, ист. соч. того времени оценивали ист. события как результат вмешательства небесных сил в жизнь людей, считали, что ход истории предопре- делен божеств. волей (провиденциализм). Первоначально наиболее распространенной формой ист. сочинений феод. И. у большинства народов были анналы, затем гл. значение получили хроники (на Руси анналам и хроникам соответствовали летописи). Появляются также "истории" (соч. Иордана, Григория Турского, Павла Диакона и др.), ист. биографии (напр., написанные араб. историком 8 в. Ибн Исхаком, франкскими авторами 8-9 вв. Эйнгардом и Теганом), житийная лит-ра (см. Жития святых). Возрождается (но уже на феод.-религ. основе) идея всеобщей, всемирной истории ("История пророков и царей" багдад. историка 9 - 1-й четв. 10 вв. Табари), возникает характерная для христианско-феод. И. ср.-век. Европы периодизация истории по "четырем монархиям", лежащая, напр., в основе соч. нем. хрониста 12 в. Оттока Фрейзингенского. В силу ограниченности религ. мировоззрения авторы хроник и летописей могли, как правило, выделять лишь внеш. связи явлений в виде их хронологич. последовательности; отсюда форма погодной записи событий ("летопись"); у их авторов, как правило, отсутствовало критич. отношение к источнику. Ср.-век. хроники и летописи нередко содержали в переработанном виде произв. фольклора и лит-ры, являясь синтезированными памятниками культуры и обществ.-политич. мысли. Важным культурно-историческим памятником Др. Руси является Повесть временных лет (нач. 12 в.), оказавшая большое влияние на всю последующую феод. И. ср.-век. Руси. Одним из характерных видов феод. И. Китая (а также нек-рых др. стран Д. Востока) были (вплоть до 19 в.) т. н. династийные истории. Усложнение структуры ср.-век. общества, рост городов, обострение клас. борьбы, процесс централизации феод. гос-ва - все это расширило круг ист. явлений, освещавшихся в хрониках (летописях). Увеличивается число хроник, возникают различные их типы, усложняются принципы отбора и истолкования фактич. материала, усиливается политич. тенденциозность описания. Развиваются такие жанры ист. соч., как мемуары, значит. распространение получают учебники и хрестоматии по истории. Гор. хроники, оставаясь на почве феод. И., носят, однако, в большей степени светский характер (как и вся гор. культура). Нек-рые из гор. хронистов, в отличие от большинства ср.-век. историков, с сочувствием описывали нар. движения. В этом плане повествует о Жакерии парижанин Жан де Венет; демократич. настроения проявились в новгородском и псковском летописании. Процесс ликвидации феод. раздробленности приводит к появлению общегос. летописных сводов, обосновывавших необходимость гос. единства и сильной центр. власти. Таковы "Большие французские хроники" (13-15 вв.), "Всеобщая испанская хроника" (13-14 вв.), Московские летописи 15-16 вв. и т. д. Эти же идеи находят яркое выражение и в др. формах ист. соч. (напр., "Мемуары" Ф. де Комина, оказавшие значит. влияние на франц. политич. лит-ру 16-17 вв.). Обострение социальных противоречий феод. общества находит отражение в различном понимании смысла истории. Если феод.-католич. И. Зап. Европы, руководствовавшаяся идеями Августина, рассматривала будущее человечества в плане неизбежного конца его земной истории, за к-рым последует "успокоение праведников" в "царстве небесном", то, выражая идеологию масс, борющихся против феод. гнета, Иоахим Флорский выдвинул в 12 в. концепцию ист. развития человечества от рабства к свободе (облеченную в мистич. форму). Эта концепция содержала утверждение о неизбежности гибели и католич. церкви, и феод. гос-ва задолго до завершения земной истории человечества. Подобное понимание хода истории характерно для многих идеологов крестьянско-плебейской оппозиции феодализму, выражавшейся в ср.-век. ересях. Позднее, в условиях резкого обострения антифеодальной борьбы в Чехии 15 в. и Германии 16 в., возникают социально-ист. теории, последовательно враждебные феодализму. Их вершиной явилась концепция Томаса Мюнцера, выдвинувшего идею о революц. уничтожении клас. неравенства и частной собственности. Поворотным пунктом развития ист. познания по пути преодоления феод.-религ. концепций и феод. методологич. принципов понимания истории было возникновение гуманистич. И. эпохи Возрождения, связанное с зарождением раннекапиталистич. отношений в Зап. Европе. Созданная итал. философами и историками конца 14-16 вв. гуманистич. И. имела, однако, своих предшественников далеко за пределами Италии. Крупнейший араб. историк 14 в. Ибн Хальдун во "Введении" к обширному ист. труду "Книга примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле" развивал философско-исторические идеи, стоявшие во многом на уровне взглядов передовых представителей гуманистической И. в Италии. Отвергая объяснения истории с позиций религиозной идеологии, Ибн Хальдун рассматривал историю как постоянное изменение быта и нравов людей, как непрерывный процесс возвышения и падения государств. Полагая, что он "проник в изучение частных явлений через врата общих причин", Ибн Хальдун придавал особое значение влиянию географич. среды на историю общества. Гуманистич. И. в Италии, представленная именами Л. Бруни, Ф. Бьондо, Н. Макиавелли, Ф. Гвиччардини и др., решительно порвала с феод.-теологич. трактовкой ист. развития. Она искала объяснение истории в ней самой, поставив вопрос о ее внутр. законах и считая, что они определяются природой человека. Обратившись к человеку, к его интересам и мотивам его деятельности, наиболее выдающиеся представители гуманистич. И. (Макиавелли, Гвиччардини) увидели движущую силу ист. процесса в политич. борьбе партий и социальных групп, сменявших друг друга у руля гос. власти. Хотя историки-гуманисты чрезвычайно преувеличивали роль личности в истории, почти не уделяли внимания действиям масс и ограничивались почти исключительно политич. историей, однако такой светский подход к ист. событиям был огромным прогрессивным шагом в развитии И. Для историков-гуманистов достоверность ист. знаний определялась их доказательностью, а также возможностью рационального объяснения ист. событий. Из этого проистекало большое внимание к вопросам критики ист. источников, к-рая в руках историков-гуманистов была мощным оружием преодоления концепций и представлений, выработанных феод. И. Внимание к доказательности породило возникновение науч. аппарата в соч. ряда историков-гуманистов. Было положено начало филологич. критике (Л. Валла), возникают зачатки археологии, ист. топографии (Ф. Бьондо). Огромную роль в развитии гуманистич. И. и И. последующего времени сыграло изобретение (сер. 15 в.) и распространение книгопечатания. Показав несостоятельность господствовавшей в ср. века идеи о "непрерывности" существования Рим. гос-ва, представители гуманистич. И. доказывали качественное своеобразие античности по сравнению с последующим периодом (господство феодализма), к-рому они противопоставляли совр. им эпоху. Тем самым были заложены основы новой - трехчленной - периодизации истории (древняя, средняя и новая история); эта периодизация получила окончат. признание лишь в 18 в. Новое понимание истории историками-гуманистами было бы невозможным без достижений гуманистич. филос. и политич. мысли, без успехов в области языкознания, без глубокого изучения античной культуры, а главное - без изучения совр. им ист. опыта, впервые обнаружившего в Италии преходящий характер феодализма и порожденных им политич. и идеологич. систем. Гуманистич. И. имела общеевроп. характер. Ее видными представителями вне Италии были У. Кемден, Ф. Бэкон - в Англии, Я. Вимфелинг, С. Франк и др. - в Германии. Франц. политич. мыслитель Ж. Боден предпринял попытку вскрыть законы ист. развития и связать их с более общими законами, к-рым подчинен мир; он впервые систематизировал вопрос о влиянии природы на историю (к-рый ставился уже антич. писателями). Гуманистич. И., подорвав монополию феодальной И., не смогла полностью преодолеть последнюю, т. к. в 16-17 вв. в большинстве стран сохранялась ее социальная база, опираясь на к-рую феод. И. вела ожесточенную борьбу с новым пониманием истории. В этой борьбе представители феод.-абсолютистской И. для нового оснащения фактич. материалом своих взглядов использовали нек-рые методич. принципы, выдвинутые историками-гуманистами. Представители феод.-абсолютистской И. обратили большое внимание на собирание, систематизацию и обработку источников в соответствии со своими ист. представлениями. Это привело к появлению в 17 в. вспомогательных исторических дисциплин, таких, как дипломатика, палеография и др., к созданию обширных публикаций документов (издания, предпринятые болландистами, мавристами, Балюзом и др.). Эта деятельность ставила реакционные задачи - защиту и прославление католицизма, но она объективно имела определенное научное значение, т. к. способствовала совершенствованию частных методик источниковедческого анализа и сделала доступным для изучения огромную массу средневековых документов. Становление истории как науки. В длительном процессе становления истории как науки огромная роль принадлежит идейным течениям 17-18 вв., возникшим в эпоху ранних бурж. революций в Европе и связанным с дальнейшим развитием бурж. идеологии. 17 и особенно 18 вв. характеризуются решит. борьбой с феод.-религ. мировоззрением, настойчивыми исканиями в области общих законов развития человеческого общества - попытками науч. подхода к истории. В преодолении феод.-религ. мировоззрения как методологич. основы ист. мышления огромное значение имела просветительская И. Несмотря на то, что в различных странах эта И. имела существенные особенности, ей были присущи определенные общие черты. Она являлась частью широкого идейно-политич. и филос. течения в обществ. мысли эпохи подымающегося капитализма, когда фокусом всей социальной жизни была борьба против феод.-абсолютистского строя во всех его проявлениях, расчистка путей для бурж. развития. В условиях неразвитости противоречий бурж. обществ.-экономич. отношений борьба за освобождение от ср.-векового, феодального по своей сущности, мировоззрения, против феод. обществ. и политич. строя определяла общую идейную основу взглядов историков- просветителей, при всех их нередко весьма существенных теоретико-методологич. расхождениях. Решающее значение для формирования ист. воззрений просветителей имела острейшая социально-политич. борьба эпохи ранних бурж. революций. Теоретич. осмысление просветителями достижений в области совр. им естествознания и техники оплодотворило ист. мышление философскими выводами, сделанными на этой основе. Деятели франц. Просвещения 18 в., являвшегося классич. формой зап. Просвещения в целом, поставили с неизвестной до того времени отчетливостью вопрос о законах в истории. Их предшественниками были голландские и англ. мыслители 17 в. (Г. Гроций, Т. Гоббс), предпринимавшие попытки создать теории обществ. развития на основе т. н. "социальной физики", теории естественного права и др. рационалистич. теорий. Итал. мыслитель Дж. Вико сделал первую глубокую попытку охватить всю историю человечества как процесс, определяемый строгой закономерностью, и выдвинул идею круговорота в истории. Франц. просветители, подойдя к проблемам истории с позиций рационализма, искали законы истории или в разумной сущности человека, или во взаимодействии человеческого общества с природой, или же механически уподобляли законы истории законам природы. При всей их метафизич. и идеалистич. ограниченности изыскания просветителей в области ист. закономерностей имели огромное значение для становления истории как науки. Просветители выдвинули требование создания всеобщей истории человечества, исходящее из признания единства судеб человеческого рода, и связанный с этим принцип сравнительного изучения истории всех народов (Вольтер); теорию "естественного состояния", утверждающую, что в начале ист. развития человек являлся только частью природы (Руссо); идею непрерывного прогресса, утверждающую в качестве сущности ист. процесса движение человечества по восходящей линии от низших к высшим формам общественной жизни (нашла наиболее полное воплощение у Кондорсе); учение о влиянии на общественное развитие естественно-географич. среды (Монтескье). Непосредственно с опытом революций были связаны первые б. или м. определенные попытки дать И. материалистич. основу, в частности появление идеи о зависимости форм гос-ва и его учреждений от распределения собственности в гос-ве (Дж. Гаррингтон - на опыте англ. революции, А. Барнав - на опыте франц. революции). Отвергнув в качестве единственного объекта изучения политич. историю, представители просветительской И. считали, что основным предметом занятия историков должна являться история культуры, охватывающая все стороны жизни общества и включающая историю науки, просвещения, литературы, хозяйства и т. д. Англ. просветительская И., развивавшаяся уже после англ. бурж. революции и в целом отличавшаяся политич. умеренностью, дала в трудах своих наиболее выдающихся представителей У. Робертсона и Э. Гиббона обстоятельное освещение с антиклерикальных и антифеод. позиций важных периодов истории средневековья. Виднейший деятель просветительской философии истории в Германии И. Г. Гердер развивал идеи единства и закономерности ист. развития, характеризующегося противоречивостью, но идущего к высшему состоянию - гуманности. Идеалистическое в целом понимание истории Гердера включало в себя, однако, нек-рые стихийно-материалистич. моменты. Новые тенденции в развитии И. своеобразно проявлялись в России, продолжавшей в 18 в. оставаться дворянско-крепостнич. страной. Освобождение от религ. взгляда на историю, рационализм, понимание истории как политич. истории государства характерны для В. H. Татищева, одного из крупнейших представителей рус. дворянской И.; он попытался дать целостную схему рус. истории, служившую у него идеям обоснования прогрессивности рус. самодержавия. Стремление исследовать нац. историю в рамках всемирно-ист. процесса, в к-ром чередуются периоды упадка и расцвета, обнаруживается повторяемость этапов в развитии разных народов; взгляд на историю как на средство воспитания гражданских и патриотич. качеств в рус. народе характерны для ист. взглядов М. В. Ломоносова. Дальнейшая разработка рус. истории дворянской И. связана с именами М. М. Щербатова, И. Н. Болтина и др., причем Болтиным были выдвинуты идеи сравнительно-ист. метода изучения истории и причинно-следственной связи ист. явлений. В 18 в. в России было положено начало собиранию и публ. ист. источников (Татищев, Н. И. Новиков и др.-см. в ст. Археография). Революц.- просветительское понимание истории нашло яркое выражение во взглядах А. Н. Радищева, подходившего к вопросам истории с точки зрения революц. борьбы против самодержавия и крепостничества. Это позволило ему подойти к истории как к циклически развивающейся борьбе свободы и деспотизма и тем самым обосновать закономерность революц. переворотов в истории. В противовес революц. пониманию истории Радищевым, дворянско-монархич. И. в России (H. M. Карамзин, М. П. Погодин и др.) отстаивала тезис о якобы решающей роли самодержавия в рус. истории. В условиях роста бурж. революц. движений в Зап. Европе и назревания кризиса крепостнич. строя в России рус. дворянская И. развивала идею самобытности рус. истории как якобы исключающей возможность революции в России. С решительной критикой монархич. концепций Карамзина выступили дворянские революционеры - декабристы. Тл. противником просветительской И. в Европе в конце 18 - нач. 19 вв. стал реакц. романтизм, зародившийся и оформившийся как идеология дворянской реакции на франц. бурж. революцию, просветительскую философию и идеологию. В выработке реакционной по своей сущности идейно-политич. основы романтич. И. решающую роль сыграли Э. Берк, Ж. де Местр, Ф. Шатобриан, Ф. Шлегель, К. Л. Галлер, А. Мюллер. Поставив своей целью реабилитацию средневековья, присущих ему обществ.-политич. строя и идеологии, историки-романтики решительно отвергали идею переворота, революции в истории (эта идея была ими отчетливо поставлена и решена в реакц.-негативном плане). Они отвергали рационалистич. объяснение истории просветителями, отказывались усматривать в естеств. законах человеческой природы законы истории. Выступив против просветит. И. с реакц. политич. позиций, они в то же время справедливо указывали на антиист. отношение просветителей к средним векам и настаивали на наличии внутр. связи во всех ист. эпохах. Они полагали, что совр. состояние каждого народа является продуктом медленного и длит. ист. развития (идея т. н. "органического развития"), в к-ром воплощен "дух народа". В связи с этим романтики выдвигали в качестве первоочередной задачи ист. исследования изучение качественного своеобразия истории различных народов, выяснение индивидуальных особенностей ист. явлений. Наибольшее распространение идеи романтизма получили в Германии, где они оказали влияние на изучение истории гос-ва и права (историческая школа права - Савиньи, Эйхгорн и их последователи). Ист. школа права придавала исключит. значение изучению ист. источников и критике их. Огромную роль в разработке критич. методов исследования в ист. науке сыграла также разработка их в филологии (Ф. А. Вольф) и особенно науч. деятельность в области антич. истории А. Бека и прежде всего Б. Г. Нибура. Это позволило, в частности, приступить к созданию серийных публикаций источников по истории античности (Corpus inscriptionum Graecarum) и средних веков (Monumenta Germaniae Historica), являющихся во многом образцовыми. Руководствовавшиеся теоретико-методологич. принципами романтизма братья Я. Гримм и В. Гримм проделали огромную работу по изучению истории герм. языков, мифологии, фольклора, обычного права. С романтич. направлением было связано складывание школы Л. Ранке в Германии. Ист. концепция Ранке со свойственным ей провиденциализмом в истолковании ист. процесса, представлением о решающей роли идей (прежде всего религиозных) в развитии общества, культом сильного гос-ва, апологией войны, утверждением о примате внеш. политики над внутренней, крайним национализмом оказала существенное влияние на юнкерско-бурж. герм. И. Если романтич. направление И. при всей реакционности своих политич. идей сделало в первые десятилетия 19 в. определенный шаг вперед в развитии ист. познания, то еще большее значение для создания ист. науки имели философско-ист. концепции утопич. социализма, философия Гегеля и работы представителей бурж.-либеральных ист. школ 1-й пол. 19 в. (особенно во Франции). Основополагающие идеи философии истории утопич. социализма были выдвинуты А. К. Сен-Симоном. Среди них: необходимость и относительная прогрессивность каждой ист. эпохи и порожденных ею обществ.-политич. институтов, зависящих от отношений собственности; противоречивость и неравномерность ист. процесса, приводящая к закономерной смене всех социальных и гос. форм; признание экономики и клас. борьбы - наряду с человеческим разумом и философией - движущими силами истории; ист. неизбежность перехода к социалистич. организации общества. Идея Сен-Симона о клас. борьбе, возникшая из обобщения им ист. опыта франц. бурж. революции, была воспринята франц. бурж.-либеральными историками эпохи Реставрации - О. Тьерри, Ф. Минье, Ф. Гизо, А. Тьером. "Со времени великой французской революции европейская история с особой наглядностью вскрывала в ряде стран эту действительную подкладку событий, борьбу классов. И уже эпоха Реставрации во Франции выдвинула ряд историков (Тьерри, Гизо, Минье, Тьер), которые, обобщая происходящее, не могли не признать борьбы классов ключом к пониманию всей французской истории" (Ленин В. И., Соч., т. 21, с. 42). Эти историки еще не могли дать науч. ответа на вопрос о происхождении классов (напр., Тьерри объяснял происхождение классов из завоеваний), отождествляли борьбу классов с борьбой разных народностей. Кроме того, в изображении либерально-бурж. историков закономерной выступала лишь клас. борьба в феод. обществе, борьба "третьего сословия" во главе с зарождающейся буржуазией против феод. аристократии, борьба, находящая свое завершение в переходе политич. власти к буржуазии, а клас. борьбы пролетариата против буржуазии они не замечали или считали ее нарушением нормального, естественного порядка. Однако, несмотря на все это, разработка конкретной истории Франции и Англии как истории клас. борьбы привела к науч. результатам первостепенной важности. Произошло также расширение источниковедч. базы ист. исследований, появились многочисл. публикации по социально-политич. истории. В рамках идеалистич. философии истории наиболее плодотворная попытка раскрыть внутр. связь беспрерывного движения, изменения и преобразования, присущих истории человечества, была предпринята Ф. В. Гегелем. В своей картине развития человеческого общества Гегель как бы объединил идею всемирно-ист. прогресса, выдвинутую просветителями, и принцип "органического развития", выдвинутый романтиками. Но главным было то, что Гегель внес в концепцию всемирно-ист. процесса диалектич. принцип развития - ист. развитие предстало как борьба противоположных начал. Это привело к существенному обогащению методологии ист. исследования. Однако у Гегеля принцип диалектич. развития был применен не по отношению к материальному развитию общества, а по отношению к развитию идеи "абсолютного духа"; в силу идеализма своей системы Гегель истолковывал внутреннюю связь ист. событий как неизменное стремление к осуществлению абсолютной идеи. Предложенная Гегелем схема всемирной истории, в основе к-рой лежало представление о ее сущности как прогрессе сознания свободы, оказалась по своему содержанию искажающей подлинный процесс обществ. развития (деление народов на историч. и неисторич., исключение из ист. процесса большей части народов Востока, провозглашение истории герм. народов вершиной истории человечества, апофеоз прус. милитаристского гос-ва и т. д.). Именно эта сторона взглядов Гегеля оказала наибольшее влияние на реакц. направление бурж. И., особенно в Германии. В то же время часть историков восприняла прогрессивные стороны учения Гегеля. "Левогегельянцы" Д. Штраус, Б. Бауэр внесли большой вклад в разработку проблем истории христианства. Однако подлинными наследниками всего революционного в учении Гегеля стали Маркс и Энгельс. Взгляды Гегеля оказали большое влияние на формирование к середине 19 в. либерально-бурж. И. в России, представленной в области всеобщей истории Т. Н. Грановским, в области отечественной истории С. М. Соловьевым и др. Для ист. концепции Соловьева были характерны представления о внутр., "органич." закономерности ист. процесса, обусловленного объективными (преим. географическими) факторами, о надклассовом характере гос-ва, как высшем воплощении истории народа, отрицат. отношение к нар. выступлениям и к революции вообще, понимание борьбы противоположностей в истории как борьбы "родового" и "государственного" начал. Соловьев считал, что с реформ Петра Россия пошла по пути "европеизации". Идеи противоположности ист. закономерностей на Западе, где развитие общества шло "снизу", и в России, где якобы "организатором" общества, сословий и их отношений между собой выступило самодержавное гос-во, были развиты историками государственной школы (К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин и др.) и получили у них теоретич. обоснование. Домарксистская научно-ист. мысль получила высшее развитие в революц.-демократич. концепции истории. В наиболее последовательной форме она была разработана рус. революционными демократами на основе революц. идеологии борьбы против самодержавно-крепостнич. строя, критики социальных антагонизмов капиталистич. строя в Зап. Европе. В ист. взглядах В. Г. Белинского, А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского нашло выражение приближение ист. познания к материалистич. пониманию истории. Освоив достижения домарксистской философской, ист. и социологич. мысли в Зап. Европе, опираясь на прогрессивные традиции рус. философии и науки, революционные демократы увидели ограниченность либерально-бурж. теории клас. борьбы, философии истории Гегеля, отвергли представления о возможности социалистич. преобразований в результате мирной эволюции (свойственные зап.-европ. социалистам- утопистам), подвергли развернутой критике дворянскую и бурж. И. в России (теорию официальной народности, историческую концепцию славянофилов, государственную школу). Стержнем революционно- демократической концепции явилась идея о решающей роли нар. масс в обществ. развитии, в ходе к-рого определяющее значение имеет революц. борьба угнетенных против угнетателей. Социально-политич. выводом из этой концепции был тезис о неизбежности - в результате революц. движения нар. масс - освобождения от всех видов социального угнетения. Оставаясь в конечном счете на позициях идеализма в области методологии обществ. наук, революционные демократы вместе с тем при постановке вопроса об объективных законах истории, к-рые они считали общими для всех народов, придавали особое значение развитию экономич. быта, изменениям в социально-экономич. положении нар. масс. Показав социальную обусловленность истолкования истории дворянскими и бурж. историками, революционные демократы в то же время были убеждены в объективности результатов научно-ист. познания. Они полагали при этом, что наибольшую объективную истинность познания обеспечивает рассмотрение истории с т. зр. народных выгод. Революц.-демократич. концепция истории во многом содействовала подготовке условий для распространения в России материалистич. понимания ист. процесса. Возникновение марксистской историографии. Несмотря на значит. прогресс ист. познания, для всей домарксистской И. было характерно идеалистич. истолкование основных причин развития общества. С открытием К. Марксом и Ф. Энгельсом материалистич. понимания истории, последовательным распространением ими материализма на область обществ. явлений история впервые получила последовательно науч. методологич. основу. Будучи переломным этапом в развитии познания обществ. жизни, открытие материалистич. понимания истории базировалось на всей совокупности объективно истинных результатов познавательной деятельности многих поколений историков, философов и экономистов (представителей классич. бурж. политич. экономии - А. Смита, Д. Рикардо и др.). Говоря о связи между развитием обществ. науки до Маркса и возникновением марксизма, В. И. Ленин писал: "Так как эту науку строили, во-первых, экономисты-классики, открывая закон стоимости и основное деление общества на классы, - так как эту науку обогащали далее, в связи с ними, просветители XVIII века борьбой с феодализмом и поповщиной, - так как эту науку двигали вперед, несмотря на свои реакционные взгляды, историки и философы начала XIX века, разъясняя еще дальше вопрос о классовой борьбе, развивая диалектический метод и применяя или начиная применять его к общественной жизни, - то марксизм, сделавший ряд громадных шагов вперед именно по этому пути, есть высшее развитие всей исторической и экономической и философской науки Европы" (Соч., т. 20, с. 184). Возникнув и развиваясь как научное обобщение "...совокупности революционного опыта и революционной мысли всех стран света" (там же, т. 21

ИСТОРИОГРАФИЯ - дисциплина исторической науки, возникла как практика критики работ историков, как рефлексия о процессе конструирования истории. Историография (как история истории) появилась вместе со становлением неклассического типа рациональности, когда история «вступила в свой историографический возраст» (П. Нора). Слово «историография» первоначально означало «писание истории». Термин «историография» имеет несколько значений: 1) изучение исторической литературы по какому-либо вопросу, проблеме, периоду; 2) синоним исторических произведений, исторической литературы вообще; 3) история исторических знаний, исторической мысли, исторической науки в целом (или в одной стране, регионе, в определенный период). С раннего нового времени в Европе историографами стали называть придворных историописателей. В России в XVIII - первой половине XIX веков это звание имели Г. Ф. Миллер , М. М. Щербатов , Н. М. Карамзин и др. Под названиями «историография», «история истории», «история исторической мысли», «история исторического письма», «история историографии», а затем «история исторической науки» этот вид исторической саморефлексии получил распространение среди профессиональных историков в национальных историографиях Европы и США. Историография преподается в университетах, сначала как вспомогательная историческая дисциплина. В национальных историографических традициях, под историографией понималась не только история исторической науки (мысли), но и философия и методология истории, история исторического образования, история историков или истории изучения отдельных вопросов, проблем и т. д. Долгое время работы по историографии были прочно зависимы от традиций политической истории, доминировавшей в XIX веке и предложившей структуру построения материала, состоящую из цепи последовательно сменяющих друг друга заметных историков, изучавших знаковые эпохи национального прошлого. В структуре советской исторической науки историография заняла существенное место (превращаясь из вспомогательной исторической дисциплины в самостоятельную дисциплину исторической науки), что было связано не только с чисто научными задачами, но и с выработкой «правильной» концепции критики дореволюционной и современной зарубежной исторической науки. В последней четверти XX века традиционный науковедческий взгляд на историографию стал сменяться более широким, предполагающим изучение историографии в связи с типом культуры, современной тому или иному периоду историописания, в связи с историческим сознанием (М. А. Барг, 1915-1991). С точки зрения современной исторической науки, историография - одна из базовых составляющих исторической культуры. Один из факторов актуализации историографии - поиск эпистемологических оснований истории как строгой науки в рамках неоклассического типа рациональности, протекающий в условиях размежевания научного исторического знания и социально ориентированного историописания. Плодотворной становится практика изучения историографии в предметном поле интеллектуальной истории, где появляется возможность формирования нового направления исторической критики, все дальше уходящего от описания и инвентаризации исторических концепций и позволяющего исследовать не только историографические направления и школы, но профессиональную культуру в целом (Л. П. Репина).

С. И. Маловичко

Определение понятия цитируется по изд.: Теория и методология исторической науки. Терминологический словарь. Отв. ред. А.О. Чубарьян. [М.], 2014, с. 161-163.

Литература:

Багалей Д. И. Русская историография. Харьков, 1911; Барг М. А. Эпохи и идеи. М., 1987; Ключевский В. О. Лекции по русской историографии // Ключевский В. О. Сочинения: в IX т. М., 1989. Т. VII. С. 185-233; Коялович М. О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. СПб., 1884; Маловичко С. И., Румянцева М. Ф. Социально-ориентированная история в актуальном интеллектуальном пространстве: приглашение к дискуссии // Историческое познание и историографическая ситуация на рубеже XX-XXI вв. М., 2012. С. 274-290; Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 1897. Т. 1; Нора П. Между памятью и историей: Проблематика мест памяти // Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюемеж, М. Винок. СПб., 1999; Попова Т. Н. Историографическая наука: проблемы самосознания // Харювський кторюграф1чний зб1рник. Харюв, 2000. Вип. 4. С. 20-33; Репина Л. П. Историческая наука на рубеже XX-XXI вв.: социальные теории и историографическая практика. М., 2011; Репина Л. П. Память и историописание // История и память: Историческая культура Европы до начала Нового времени. М., 2006; Рубинштейн Н.Л. Русская историография. М., 1941 (Переизд.: СПб., 2008); Fueter Е. Geschichte der Neueren Historiographie. Munchen; Berlin ,1911; Gooch G. P. History and Historians in the Nineteenth Century. L., 1913; Grever M. Fear of Plurality: Historical Culture and Historiographical Canonization in Western Europe // Gendering Historiography: Beyond National Canons. Frankfurt; N. Y., 2009; Jameson J. F. The History of Historical Writing in America. Boston; N. Y., 1891; Shotwell J. T. An Introduction to the History of History. N. Y., 1922.

Историография – это история исторической науки в целом, а также совокупность исследований, посвященных определенной эпохе, теме, проблеме. Историография – это и совокупность исторических сочинений, само описание истории, исторического процесса. Выделяются так же национальные историографии (французская, американская, российская и т.д.) и историографии с определенными идеологическими установками (просветительская, либеральная, марксистская и т.д.).

Первоначальные исторические знания возникли у восточных славян еще в догосударственный период - в виде фольклора. В различное время историки по-разному объясняли причины и закономерности развития истории нашей страны.

Летописцы со времен Нестора считали, что мир развивается по божественному провидению и божественной воле. С конца X века берет свое начало такой жанр исторической литературы как летописание. Самый знаменитый русский летописный свод – «Повесть временных лет» создан в XII веке.

Процесс становления истории как науки связан с именами выдающихся представителей XVIII в. – В.Н. Татищева (1686-1750) и М.В. Ломоносова (1711-1765). Их труды написаны с рационалистических позиций. Перу Татищева принадлежит первый научный обобщающий труд по истории России: «История Российская с самых древнейших времен». Причину исторических событий он видел в деятельности выдающихся людей. М.В. Ломоносов впервые использовал сравнительно-исторический метод, сопоставляя историю России с Западной Европой.

Фундаментальный труд по истории России создал Н.М. Карамзин (1766-1826). «История государства Российского» в 12-ти томах предназначалась для широкого круга читателей. Основная мысль автора – необходимость мудрого самодержавия для России. Традиции Карамзина продолжили представители консервативного направления в дореволюционной исторической науке – А.С. Хомяков, М.П. Погодин, В.П. Мещерский, Л.Н. Тихомиров.

Выдающимся историком XIX века по праву считается С.М. Соловьев (1820-1879), который отмечал объективный и закономерный характер развития исторического процесса. В своей «Истории России с древнейших времен» в 29-ти томах он использовал сравнительно-исторический метод, отмечая своеобразие исторической судьбы России. Факторы движения русской истории Соловьев видел в «природе страны», «природе племени» и «ходе внешних событий», а также отмечал огромную роль государства.

Яркую и многогранную картину русской истории дал ученик Соловьева - В.О. Ключевский (1841-1911). Методологией Ключевского являлся позитивизм. Он считал, что всемирная история развивается по общим законам. В то же время для каждой страны характерен ряд особенностей, которые обусловлены сочетанием географических, этнических, экономических, политических, и социальных факторов. Исходным фактором является природно-географический. Для России решающую роль сыграло освоение территории. Близок к нему по теоретическим взглядам был С.Ф. Платонов (1850-1933), чьи «Лекции по русской истории» неоднократно, как и труды Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева, В.О. Ключевского, переиздавались в последние годы.

Особое место в отечественной и мировой историографии занимает культурно-исторический подход, основоположником которого стал выдающийся русский ученый – Н.Я. Данилевский (1822-1885). Согласно данному подходу, мировая история не является единым и универсальным процессом. Она представляет собой совокупность отдельных историй конкретных и уникальных цивилизаций, имеющих определенные социо-биологические закономерности в своем развитии: рождение, детство, молодость, зрелость, старость, деградация, смерть. Данилевский считал русский народ исторически молодым, призванным сменить в качестве мировых лидеров стареющие и деградирующие западные народы. Традиции культурно-исторического подхода Данилевского уже в XX веке продолжили такие крупные историки, как О. Шпенглер, А. Тойнби, Л.Н. Гумилев.

Материалистический подход просматривается в отечественной историографии с конца XVIII в концепции А.Н. Радищева. Он считал, что в основе исторического развития лежит не совершенствование человеческого духа, а смена форм хозяйства, хотя и не объяснял, от чего же собственно она зависит.

В дальнейшем, в XIX веке, эти идеи развили революционеры - от народников до марксистов. После Октябрьской революции материализм становится господствующей и единственно официально допустимой в стране исторической концепцией.

В советский период историки, руководствуясь материалистическим пониманием истории, заостряли свое внимание на проблемах социально- экономического развития и народного движения. В основу исторического миропонимания были положены принципы формационной теории. Наиболее значимыми трудами данного периода являются работы историков Б.А. Рыбакова, Б.Д. Грекова, С.Д. Бахрушина, М.Н.Тихомирова, М.Н. Покровского и др. И хотя в этот период историческая наука в целом успешно выполняла свои общественные функции, господство одной методологии (марксизма-ленинизма) существенно сковывало творчество ученых. А это соответственно, ограничивало возможности для получения объективного знания.

Современная российская историческая наука переживает особый период, когда вырабатываются и утверждаются новые подходы, позиции, направления. Некоторые историки призывают продолжать традиции дореволюционной исторической школы, другие изучают опыт западной исторической науки, третьи – предлагают позитивно использовать исследования советских историков. Особое внимание российских историков сейчас вызывает и цивилизационный подход, позволяющий выявить самоценность нашего общества, его место в мировой истории и культуре.

Можете ли вы вспомнить, когда изучали в школе или вузе историю? Так ли это было интересно? Скорее всего, ваш ответ будет зависеть от того, как материал излагал ваш учитель. Если он просто заставлял вас зазубривать определенные даты, то неудивительно, что для вас история казалась "скукой смертной". Однако, может быть, все было совсем не так, и ваш учитель мог вдохнуть жизнь в историческую науку. Когда он говорил о жизни в древнем Египте или во времена Спарты, то историческое повествование буквально оживало в умах пытливых учеников. Казалось ли вам, что исторические личности буквально оживали в вашем уме? Хорошо, если это было так. В чем же дело? Почему подход одного преподавателя может настолько отличаться от подхода другого? Разница между хорошим учителем истории и плохим такая же, как различие между сухой историей и историографией. Оказывается, этапы историографии стремятся описать события гораздо живее. Как это происходит? Давайте узнаем.

Что такое историография?

Историография - это, проще говоря, наличие полной систематизированной информации, раскрывающей суть определенного направления в истории. Можно привести простой пример. Библейская историография - это совокупность собранной информации о еврейском народе библейских времен, наличие соответствующих исследований в области археологии, лексики древнееврейского языка и доступных научных открытий; четкая система фактов на исторической прямой или доказательства, которые оформлены тематически.

Если говорить об этом виде исследований, как о науке, тогда историография - это дисциплина, которая изучает историю и ее направления. Историография следит за качеством научных исследований и их четким оформлением. Сюда входит проверка актуальности информации для исследователей, для которых она была освещена. Согласно словарю Ожегова, историография истории - это наука о развитии сторических знаний и о

Происхождение историографии

Историография - это метод исследования истории, усовершенствованный Кроче, благодаря которому возможно узреть связь меду историей и философией. Почему возникла необходимость в этой науке? Дело в том, что помимо наблюдения и записи фактов, всегда есть необходимость дать объяснение произошедшим событиям. А мнения, как известно, у людей разные. Поэтому правильное восприятие действительности обязательно должно повлиять на то, как истори опишет свою точку зрения. Кроме того, Кроче большое значение придавал современности.

Поскольку исторические документы - это часто всего лишь изложение чисто субъективной точки зрения автора, которая кардинально может отличаться от действительности, то важны как хронологичность, так и правильный подход к исследованию. Правда, оба эти понятия нельзя назвать противоположностями. Скорее, это две совершенно разные точки зрения. Хронология излагает лишь факты, в то время как история - это жизнь. Хроника теряется в прошлом, а история современна во все времена. Кроме того, любая бессмысленная история превращается в банальную хронологию. По мнению Кроче история не могла произойти от хроники, так же как живое не происходит от мертвого.

Филологическая история

Что такое филологическая история? Это подход, благодаря которому, к примеру, из нескольких исторических трудов или книг можно получить одну. Этот прием в русском языке называется компиляцией - объединением чужих исследований и идей, без самостоятельной обработки первоисточников. У применяющего такой подход человека пропадает необходимость перерывать гору книг, но конечный результат, полученный в результате таких исследований, практически не имеет никакой пользы. Мы получаем сухие факты, не всегда, возможно, достоверные, но теряем самое главное - живую историю. Так, история, основанная на филологии, может быть и верна, но в ней нет истины. Применяющие подобный метод может и хотят убедить как других, так и себя в том, что какой-то документ - это бесспорный аргумент в пользу истины. Таким образом, они, как составители хронологии, ищут правду внутри себя, но упускают самое важное. Подобный подход никак не может повлиять на истинное развитие историографии.

Еще кое-что о происхождении историографии

Если говорить о том, что такое советская историография или какая-либо другая, то можно отметить, что раньше под этим термином понимали то, что он означает, а именно "история на письме" (графос - письмо). Однако впоследствии все изменилось, и сегодня за этим выражением видят историю самой истории. Среди тех, кто стоял у истоков историографии, можно назвать С. М. Соловьева, В. О. Ключевского и П. Н. Милюкова. Они, как и некоторые другие, исследовали как предположения, основанные на фактах, так и уже проверенные системы. К концу 19 века ученые разработали всю палитру научных исторических исследований. Кроме перечисленных выше исследователей, можно назвать и других, тех, кто внес ясность в значение историографии как науки, и кто описывал процесс формирования изучения прошлого, используя научный подход. Как мы говорили выше, историография выше филологического узкого представления о мире. Скорее, это попытка воссоздать мир таким, какой он был сотни и даже тысячи лет назад, желание проникнуть взором мысли в те древние времена и даже воскресить жизнь и быт людей, живших давным давно.

Значение историографии

Главной целью историографии является полное осмысление как прошлого, так и настоящего, Благодаря ей появляется возможность определить, в каком направлении будет развиваться история, и сделать научные исследования более точными. Благодаря историографии появляется возможность подготовить более опытных специалистов в области истории.

По сути, между наукой и практикой была бы огромная пропасть, если бы их не связывала историография, которая теорию превращает в практическое применение. Кроме того, если профессионал-историк хорошо знает происхождение науки, которую он исследует и преподает, это помогает ему быть отличным профессионаом в своей области.

Современные попытки расширить взгляд на историографию

В последние несколько десятков лет прилагалось немало усилий, направленных на то, чтобы вывести новый взгляд на историю исторической науки. Среди изданной литературы особенно можно отметить сборник "Советская историография", 1996 года издания, а также книгу "Отечественная историческая наука в советскую эпоху" (2002 год). Нас не должен удивлять особый интерес к историографии в последнее время, поскольку он открывает путь к более глубокому исследованию исторической науки.

Усилия, направленные на то, чтобы лучше понять историю России - идея не новая. Шли годы, менялись люди, а значит, менялись и подходы к изучению. Ранее историю изучали больше с целью обнаружить прецеденты прошлого. Однако во все времена русская историография формировалась под действием философии того времени, в которое жил исследователь. Провиденциализм, никак не связанный с истинными учениями Священного Писания, в средние века служил основным двигателем желания понять историю. Тогда любое событие или происшествие приписывали Божьему вмешательтву, игнорируя тот факт, что в Библии четко сказано: "Человек властвует человеком, во вред ему". Таким образом Писание указывает, что за любой поворот событий в истории ответственны в первую очередь люди, которые их производят. Русская историография также прошла путем таких, не основанных на фактах, рассуждений.

Представление славян

Хотя сегодня точно не известны все представления людей, бытовавшие во времена Киевской Руси, но исследуя факты, все же можно заметить, что в те времена существовало множество сказаний и песен, которые отображают мир взглядов Их представления об окружающем мире кардинально отличаются от сегодняшних. И хотя крупицы истины, возможно, в них есть, в целом никто не станет с доверием относиться к таким причудам. Можно однако внять словам одного писателя, который назвал все славянские песни, былины, сказки и пословицы "достоинством и умом народа". Другими словами, люди, которые писали их, мыслили таким же образом.

Однако с течением времени, с появлением новых исторических фактов и увеличением знаний в области подхода к исследованию истории совершенствовалась сама наука. С возникновением новых точек зрения и написанием последних научных сочнений история видоизменялась и принципы ее исследования усовершенствовались.

Давние попытки вести хронологию

Читая большинство древних научных трудов по истории, можно заметить одну интересную характерную особенность - повествование о каких-либо событиях обычно начиналось с незапамятных времен и заканичалась тем временем, в которое жил сам автор. Для современных ученых большее значение имеют сведения, которые историк записал о времени, в которое жил сам, так как эта информация является наиболее правдоподобной и достоверной. Изучение сочинений разных авторов показывает, что уже тогда наблюдалась разность взглядов различных людей по одним и тем же вопросам. Так, разные люди нередко имели совершенно разное мнение о конкретном историческом событии.

Что мы узнали?

Таким образом, мы смогли окунуться в средние века и увидеть, насколько разительно отличались подходы к научным исследованиям по сравнению с нашим временем. Смогли вкратце посмотреть, что влияло на развитие истории как науки, и рассмотрели чем плоский отличается от действительно живого исследования, двери в который открывает научный подход, известный сегодня как историография. Применяя полученные знания в личном исследовании, вы сможете сделать изучение истории интереснее для себя и других. Историография Киевской Руси или историография России теперь для вас не пролема.